Собирая «Мозаику»: Из чего сделан новый интерактивный кинопроект Содерберга

С 23 января «Амедиатека» показывает «Мозаику» — новое телешоу Стивена Содерберга, более традиционную версию одноименного мобильного приложения, которое позволяет зрителю следить за расследованием убийства с нескольких точек зрения. КиноПоиск вспоминает предыдущие эксперименты с интерактивностью в кино и на ТВ и разбирает, что получилось — и что не получилось — у Содерберга.

Помимо очевидного сатирического посыла (как ни проголосуй, в конце все равно будет пожар), это еще и очень любопытный социологический эксперимент. Выяснилось, что публика обычно склоняется к авантюрным решениям: впустить в квартиру незнакомую блондинку в одном полотенце, удрать от полиции, стукнуть по голове портье, — и значит, ждет от кино не нравственного урока, а развлечения с несколько скандальным оттенком. Голливудские продюсеры жаждали получить права на революционную технологию, но на их пути встала компартия ЧССР: фильм — с некоторыми добавленными сценами — показали еще на нескольких выставках, а потом, в 1970-е, убрали на полку.

«Человек и его дом»

В последней трети XX века кинематограф все активнее осваивал игровые механики: без взаимного влияния двух искусств невозможно представить себе аркады 1970-1980-х, вроде Wild Gunman или Dragon’s Lair. Но следующего столь же яркого, как «Дом», опыта пришлось ждать долго — до 2000-го года. Тогда участники «Догмы» (Томас Винтерберг, Сёрен Краг-Якобсен, Кристиан Левринг и Ларс фон Триер) поставили «День-Д» — про четверых героев, грабящих банк в новогоднюю ночь. Каждый автор отвечал за конкретного персонажа и, соответственно, свою сюжетную линию, которые позже одновременно крутили на разных каналах датского телевидения. Именно зритель с пультом в руках становился последней, действительно режиссерской инстанцией, способной как-то соединить разрозненные истории.

Читайте также: Интерактивное кино: «Андроид» и его предшественники

В нулевые с интерактивностью заигрывали авторы маленьких жанровых проектов, спродюсированных компанией SilkTricky: от зомби-хоррора «Вспышка» и корпоративного боевика «Изъятие вкладов» остались только трейлеры, но и по ним можно понять, на каком уровне находился тогда этот подвид развлекательного видео — не игра «Метрон», конечно, но и не Хидео Кодзима.

Занятно, что HBO, выделившие Содербергу деньги на «Мозаику», выпустили свой интерактивный альманах Imagine еще в 2009 году. Сейчас трудно восстановить содержание этого проекта во всех подробностях — его сайт удален, — и только минутный ролик проясняет, как там все было устроено: главный фокус — в игре ракурсами, благодаря которым одну и ту же сцену можно воспринимать по-разному. Очевидно также, что в ту пору канал был не вполне уверен в формате и, надеясь удержать внимание зрителя, пробовал разные жанры — как легкомысленные, так и серьезные.

Если все-таки вернуться к другим кинематографистам первого ряда, попробовавшим [/url]году свои силы в экспериментальном жанре, то нельзя проигнорировать [url=http://www.kinopoisk.ru/name/55971/]Пола Верховена и его полуудачу — «Одураченного». Сценарий этой часовой картины писали сообща: к четырехстраничному наброску Ким ван Котен приложили руку еще 397 авторов-любителей. Ультрадемократичную технологию производства картины режиссер раскрыл сам, поместив фильм о фильме перед собственно «Одураченным»: неочевидный режиссерский ход, больше напоминающий спойлер.

Наконец, один из последних, добравшихся, кстати, до российских экранов примеров интерактивного кино — «Ночная игра» Тобиаса Вебера. Способ вовлечения публики в происходящее на экране такой же, как и в 1967-м (все решает голосование), только автор припас для своего героя, бедового охранника Мэтта, не один, а сразу семь возможных финалов.

Про что «Мозаика»

Юта, курортный город Саммит, слепящий глаза снег. Здесь живет детская писательница Оливия Лейк (Шэрон Стоун), автор мегаселлера «Чей это лес?» и руководитель благотворительного фонда Mosaic. Живет — и мается: от творческой немоты (единственная, пусть и очень успешная книга Оливии вышла 26 лет назад), одиночества и докучливого соседа Майкла (Джеймс Рэнсон), который хочет купить ее дом.

Почти одновременно автор знакомится с двумя по-своему интересными мужчинами — молодым, ищущим покровителя художником Джоэлем (Гаррет Хедлунд) и красноречивым бизнесменом Эриком (Фред Уэллер). Первого она селит у себя в сарае и обещает за помощь по хозяйству посматривать в его работы. За второго — который, на самом деле, альфонс по найму, — планирует выйти замуж. Но когда всерьез влюбившийся Эрик признается, что их первая встреча была подстроена, Оливия выставляет его за порог — и в те же ночь бесследно исчезает.

«Мозаика»

Трупа нет, но местный полицейский Нейт (Девин Рэтрей) так и не успевает толком взяться за дело: начальству нужны аресты. Главным подозреваемым становится Эрик, который не смог пройти полиграф и дважды солгал, давая показания. По соглашению с прокурором он, не считая себя виновным, садится в тюрьму на 15 лет. Но что-то не дает покоя сестре Эрика Петре (Дженнифер Феррин), и через четыре года — когда геодезисты случайно находят руку Оливии, — она просит Нейта возобновить расследование.

Как создавалась «Мозаика»

В начале 2000-х Содерберг уже приходил к HBO с достаточном радикальным проектом — политическим мокьюментари «К Стрит», который не то обогнал свою эпоху («Гуща событий» Армандо Ианнуччи выйдет чуть позже), не то просто не выстрелил: сериал тихо закрыли после первого сезона. А вот в «Мозаику» — точнее, ее 15-минутный прототип прототип под названием «Отбытие», который режиссер вместе с продюсером Кэйси Сильвером и сценаристом Эдом Соломоном («Люди в черном», «Иллюзия обмана») представляли каналу в 2013 году, — на HBO поверили сразу. На конференции Future of Storytelling, подробно законспектированной IndieWire, Содерберг рассказал, что гендиректор HBO Ричард Плеплер обеспечил его всеми необходимыми ресурсами, а Майкл Ломбардо — теперь уже бывший программный директор канала, — на первой встрече сказал: «Вы, ребята, никуда не пойдете, пока мы не договоримся сделать это».

На съемках сериала «Мозаика»

Читайте также: Выходит продюсер: Как Стивен Содерберг меняет современное телевидение

Для автора «Удачи Логана» очень важен вопрос терминологии: «Мозаика» — это не фильм, не сериал, а branching narrative, ветвящееся повествование; понятие, которое нашло визуальное воплощение в их с Соломоном подготовительных материалах (огромные доски с карточками разных цветов) и в архитектуре самого приложения. Содерберг фыркает, когда «Мозаику» называют видеоигрой («Я не геймер. Я люблю стабильные вселенные») и обижается, если ее сравнивают с детскими шоу Netflix, где можно влиять на сюжет — вроде «Кота в книге». То, что получилось, он уподобляет роману, который позволяет глубже узнать не только главных, но и второстепенных персонажей — как бы несовременно это ни звучало.

Кратчайшая фактография: «Мозаику» делала студия PodOp, приложение стоило $20 миллионов, и заняло у его авторов 3 года. Объем сценария — не то 500, не то 700 страниц, уложенные в 15 глав (изначально было 45); он сочинялся бок о бок с технической командой, чтобы добиться максимальной органичности канала и сообщения. Содерберг, как всегда, снял, очень быстро, за 49 дней, и даже отпустил актеров на три месяца в отпуск набирать вес и отращивать бороды — для сцен, где они играют более взрослых героев. Материал провел на монтажном столе год: на коллегах и фокус-группах были испробованы разные зачины и структурные переходы, пока за несколько недель до дедлайна, когда Содерберг, по собственному признанию, сначала запаниковал (первые зрители признавались, что история их не слишком увлекла), а потом решил начать повествование с Оливии Лейк — как-никак центрального персонажа всей этой истории.

«Мозаика»

Интересно складывалась работа Содерберга с актерами: он не давал им читать чужие реплики и только указывал, какую именно эмоцию нужно играть в данный момент. Так артисты должны были максимально раскрепоститься и почувствовать себя главными героями «Мозаики». Все остались довольны: Шэрон Стоун (никого больше на эту не рассматривали: в первом драфте сценария ее персонажа так и звали — Шэрон) вообще сказала, что это самый лучший режиссер, с которым ей приходилось работать. И это при живом Скорсезе!

Делать мини-сериал Содерберг, кстати, не планировал: просто однажды ему потребовались дополнительные средства, чтобы подготовить приложения для Android и десктопа, и он предложил HBO смонтировать линейную версию из 6 эпизодов. Получился совсем другой продукт — как с точки зрения ритма, так и на идейном уровне.

Отличия приложения от сериала

Прежде всего, нужно сразу сказать: приложение «Мозаики» в App Store и Google Play доступно только на территории США — зато бесплатно. Причина, скорее всего, в том, что оно завязано на сервисы большого HBO, которые в России не работают.

После регистрации пользователь попадает на так называемую карту истории, где вся «Мозаика» состоит из «узлов» (иначе говоря, серий — от 8 до 38 минут длиной) и «открытий» — благодаря им можно узнать дополнительные сведения о персонаже, послушать голосовое сообщение, прочесть газету, заглянуть в полицейский рапорт и все в таком духе. Просмотрев первую серию-узел про Оливию, следует выбирать, с чьей точки зрения смотреть дальше — Джоэля или Эрика: то же (уже с другими героями) повторится на следующем этапе — и так до финала (точнее, финалов). Открытия можно игнорировать — или вернуться к ним в любой момент. Однако те, кто не поленится заглянуть в некоторые документы, быстрее вычислят убийц. Дошедшему до конца пользователю предлагают начать с начала, чтобы изучить ту же историю с другого ракурса. Многие сцены повторяются: меняется лишь положение камеры, хотя и этого порой бывает достаточно, чтобы увидеть знакомый эпизод с непривычной стороны. Общая продолжительность материалов в приложении — около 8 часов.

Приложение «Мозаика»

Содерберг переживал, что из сериала получится просто блеклая вариация приложения: выстроив события в хронологической последовательности и поместив некоторые «открытия» в основное повествование, он здорово упростил историю. Но назвать ее бесполезной точно нельзя: Содерберг слишком большой автор, чтобы зрители все 300 минут экранного времени скучали перед экраном. Поначалу у телеверсии как будто сбивается дыхание, но это не лежебока, впервые вставший на лыжи: чем активнее режиссер работает палками, тем дольше хочется побыть среди этих героев. Это ни разу не великий детектив — и тут все претензии к сценаристу Соломону, который, похоже, слишком много времени провел в материале, — но определенно первосортное телевидение: с мизантропичной операторской работой, очень сильным вторым планом и фирменным упругим монтажом. Содерберг как он есть.

Пресса о «Мозаике»

Западная пресса пишет о «Мозаике» разное, но, в целом, корректно; чувствуется, что даже тем, кому этот автор не близок, не хочется его ругать последними словами. Да, в общем, и не за что. В Slant, рассуждая о приложении и сериале, превозносят, в первую очередь, формальный блеск режиссера (что не новость) и «докудраматичную интимность» «Мозаики». Рецензент довольно точно определяет ключевой диалог всей истории — не про собственность, смерть и секс, а про культуру. Это спор Петры и Оливии об искренности и мастерстве в искусстве; и понятно, на чьей стороне тут Содерберг — автор, для которого «техника и есть эмоции».

«Мозаика»

Обозреватель Collider, cо своей стороны, отмечает работу сценариста: у Соломона получилось убедительно показать, как герои меняются после больших потрясений. Здесь же — аплодисменты всему актерскому составу: Стоун, конечно, блестяще изобразила «ранимость, злость и грусть» своей героини, но и Хедлунд с Рэтреем — не хуже.

Критик Time на «Мозаике», очевидно, скучал: ему было неприятно смотреть на то, как «подозреваемые уделывают один другого в противности». По его мнению, единственная причина смотреть нового Содерберга — Шэрон Стоун, надежно убитая в конце второй серии.

В Variety пытаются вписать «Мозаику» в традицию новых уездных детективов — типа «Счастливой долины» и «Вершины озера» — и предлагают обратить особое внимание на ее социальный пафос: «богатые богатеют — и хотят, чтобы ничего не изменилось». Удивительно при этом, как автор проигнорировала ненавязчивый, но различимый феминистский подтекст сериала: это и Петра, которая своей энергией пробует систему на прочность, и жена Нейта на коляске — да и Оливия, в общем, тоже.

«Мозаика»

Не самая, может быть, лестная, но обаятельно честная статья в The Hollywood Reporter: автор признается, что не смог закончить «Мозаику» и пытается доказать, что и нам не надо. Прыгучее стаккато монтажа, очень низкий темп, обилие крупных планов — неужели этот автор снял «Больницу Никербокер»? Еще одна любопытная, пусть и не распространенная толком мысль: по мнению журналиста, смотреть «Мозаику» и с телефона, и по телевизору — значит, унижать и телефон, и телевизор. Понимайте, как хотите.

По Vulture, «Мозаика», может быть, не самый оригинальный, но крайне актуальный сейчас сериал про постправду — или про то, как мы конструируем то, что считаем истиной. А еще там призывают не расстраиваться, если после шестой серии какие-то вопросы остались без ответа: просто скачайте приложение.

Наконец, очень показательные — в том смысле, что они выражают два полярных отношения к сериалу, — рецензии появились в Rolling Stone и The New York Times. Из обеих хочется процитировать по одной ровно фразе: «это похоже на „Игру в классики“» и «телевидение со сносками»; восторженная отсылка к Большой Литературе — и подспудное сравнение с плеером Amazon, который позволяет узнать о человеке в кадре почти все.

Почему «Мозаика» (не) работает

Здесь самое время поговорить о, если угодно, философии интерактивного кино, той не сформулированной до конца задаче, которую решает режиссер, выступающий в этом жанре. По сути, это наследие великого модернистского проекта, приглашавшего читателя, пассивного вроде бы потребителя, к деятельному сотворчеству, к собиранию пазла на равных с творцом правах. Это очень притягательный — и очень освобождающий образ, своего рода борьба с привилегиями, перенесенная на территорию эстетики. И кому, как не Содербергу, чуткому ко всякой авторитарности, не исключая режиссерской, ее возглавлять.

Приложение «Мозаика»

«Мозаика», очевидно, не тот случай — это не состязание между двумя творческими инстанциями, а просто более гибкий способ рассказывать истории в прежней, в общем-то, манере. И автор отчетливо понимает ограниченность своих открытий, из интервью в интервью уничижительно характеризуя их с Соломоном работу как «пещерную живопись» — в сравнении с будущими пуантилистами этого жанра. Новые нарративы уже в разработке, и снимать их точно будут другие авторы, однако уже сейчас понятно, что предложенный Содербергом путь — «субъективность как опыт», углубление психологизма через побочные детали, — ближе к нелюбимому им VR, чем к утопии тотальной плюралистичности, культуры-как-конструктора, о которой мечтают адепты интерактивности.

Читайте также: Время VR: Виртуальные проститутки и волшебные грибы борются за признание

С другой стороны, может быть, вообще не стоит обижаться на автора «Шизополиса», когда он вместо революции предлагает искусную заводную игрушку? Содерберга уже много лет волнует «решение задач» — как быстрее всех монтировать и хорошо снимать на айфон («Не в себе», который выйдет в прокат весной 2018-го). Это ведь он заявляет: «Кино — это не формат... Кино — это подход». И «Мозаика», где вроде как нет ничего, кроме формы и мускулов, и за каждым вторым диалогом чудится автокомментарий художника к своему произведению (реплика Джоэла про тропинки, которые образуют круг; идея искусства как моста, над которой думает Оливия; разговор за пивом о Мёбиусе и повествовании в комиксе), неожиданно оказывается сериалом про людей, которые жаждут покоя, связности, логики.