«Дневники принцессы Леи»: Отрывок из новой книги Кэрри Фишер

«Дневники принцессы Леи»: Отрывок из новой книги Кэрри Фишер Кэрри Фишер / Фото: Getty Images

1976 год. Стив Джобс и Стив Возняк, недавно основавшие у себя в гараже компанию Apple, начали собирать что-то непонятное из кучи железа. Возникла рок-группа, которая в дальнейшем будет называться U2. Умерли лидер Китая Мао Цзэдун, эксцентричный миллиардер Ховард Хьюз и писательница Агата Кристи. В Африке возникла первая вспышка вируса Эболы. Родились Райан Рейнольдс и Бенедикт Камбербэтч, а также Колин Фаррелл, Одри Тоту и Риз Уизерспун. Однако молодая американская актриса Кэрри Фишер запомнила тот год совсем по другим событиям — съемкам фантастического фильма «Звездные войны», которые проходили в Лондоне.

Новая книга «Дневник принцессы Леи. Автобиография Кэрри Фишер» — мемуары актрисы о том, что происходило на съемочной площадке первой части космической саги Джорджа Лукаса. Их основой стали дневники, которые Фишер вела во время работы над фильмом. Вместе с анекдотами, остротами автора и эксклюзивными кадрами со съемок сюда попало немало откровенных признаний. Значительная часть книги посвящена рассказу Кэрри Фишер о ее романе с Харрисоном Фордом. «Мне нравилось быть принцессой Леей. Или принцессе Лее быть мной, — пишет актриса, скончавшаяся в конце 2016 года. — Со временем я пришла к выводу, что мы одно целое. Не думаю, что можно представить Лею так, чтобы где-то в воображении не притаилась я. И я говорю не о мастурбации. Итак, принцесса Лея — это мы».

С разрешения издательства «Эксмо» КиноПоиск публикует отрывок из книги, посвященный истории создания прически принцессы Леи.

«Звездные клоуны»

Фильм снимали в Англии, так что я могла прогуливать колледж, не покидая места преступления. Мой друг Риггс одолжил мне свою квартиру в Кенсингтоне, за универмагом «Баркерс», там я и жила все три месяца съемок. Я помню, как приехала на площадку в самый первый съемочный день, пытаясь казаться как можно более скромной. Студия находилась в Борхэмвуде, в 45 минутах езды от Лондона, и там с меня сняли мерки для костюмов и сделали пробный макияж и прическу. (В команде были почти одни мужчины. Так было и так есть и сейчас. Это мужской мир, а шоу-бизнес — это то, что мужчины едят на обед, а женщины рассыпаны по нему, как излишне квалифицированная приправа.) Выбранная прическа повлияет на то, как каждый человек в мире, который смотрит кино, будет воспринимать меня всю мою оставшуюся жизнь. (А может, и дольше — трудно представить какой-нибудь телевизионный некролог без фотографии той юной неопытной круглолицей девушки с двумя пучками по бокам.) Жизнь начинается, поехали.

Кэрри Фишер / Фото: Getty Images

И я переступаю ее порог в длинном невинном белом платье с прической голландской школьной матроны семнадцатого века. Мне дали роль в «Звездных войнах» с нелестным условием, что я похудею на пять килограммов, так что у меня в мыслях было не «Ура! Я получила работу!», а скорее «Я получила работу и потянула лодыжку». 10 процентов гонорара я должна была отдать агенту, которому не надо было худеть. И я отправилась в санаторий для тучных. В Техасе.

Неужели не было такого санатория поблизости от Лос-Анджелеса? Единственные ответы, которые пришли мне на ум, это: 1) нет, потому что в Лос-Анджелесе все и так были худые и 2) нет, потому что это был 1976 год, и пройдет еще немало лет, пока люди заболеют фитнесом, культом тела и понастроят такие санатории повсюду. Единственным гуру фитнеса тогда был Ричард Симмонс — яркое пушистое существо, которое отдаленно напоминало клоуна Бозо, только еще гей, а для клоуна это было бы уже чересчур, хотя я, слава богу, не знала этого клоуна лично, так что не берусь судить. Мама советовала санаторий в Техасе под названием «Зеленая дверь», но, наверное, он назывался «Золотая дверь», потому что единственной зеленой дверью, о которой хоть кто-то слышал, был порнофильм «За зеленой дверью», который известен тем, что сделал имя актрисы Мэрилин Чемберс если не нарицательным в широком смысле, то точно нарицательным в мире порно. (Я посмотрела этот фильм в пятнадцать лет и впервые услышала там слово «минет»).

Кэрри Фишер / Фото: Getty Images

В этом техасском санатории для тучных я познакомилась с Энн Лендерс (она же Эппи Ледерер), известной журналисткой, которая вела рубрику «Вопрос — ответ», и леди Бёрд Джонсон, и они взяли меня под свое (тучное) крыло, где было не очень-то удобно. Леди Бёрд, когда я сказала ей название «Звездные войны», послышалось «Звездные клоуны», а Энн / Эппи все одаривала меня непрошеными советами за не самым плотным ужином, на который подавали горелую куропатку, которую, казалось, сначала просто опалили, а потом основательно сожгли. Еды все равно было больше, чем нужно, и с тяжелым сердцем и еще более тяжелыми щеками я уехала оттуда через неделю.

Когда мы начали съемки, я старалась как можно меньше светиться, чтобы дирекция не заметила, что я не похудела, как меня просили. Я весила всего 50 килограммов, но примерно половина этого приходилась на щеки. Может, мне специально заплетали эти пучки по бокам, чтобы они служили опорой и мое лицо не выходило за пределы ушей. Так мои щеки и держались, а лицо было настолько же круглым, насколько маленьким был мой рост.

«Разве это не чудесный филм»?

Мы снимали с понедельника по пятницу до половины седьмого вечера. Самых невезучих актеров — конечно же, включая меня — собирали на площадке в пять утра. Я вставала до рассвета, мой жизнерадостный водитель Колин забирал меня из квартиры в Кенсингтоне и подбадривал всю дорогу, пока мы ехали по еще спящему Лондону к розовеющему горизонту окраин и подъезжали к суровому ограждению студии «Элстри энд Борхэмвуд» с 45-минутным опозданием. Зачем мне нужно было тащиться туда в этот безбожно ранний час? Какая чудовищная цепочка распоряжений выбрала меня из толпы более достойных, более талантливых, с густыми длинными локонами до талии?

Кэрри Фишер / Фото: Getty Images

Думаю, фанаты научной фантастики уже догадались. Да, я говорю о той самой невероятно смешной прическе Леи! Это два шиньона, которые практически прикручивали к моей голове. Сначала один, а затем второй длинный каштановый шиньон жестко пристегивали, а затем с мастерством, которое никогда не переставало меня удивлять, медленно и основательно закручивали в форме огромного бублика — теперь уже знаменитого космического бублика. За мою прическу в фильме отвечала парикмахер Пэт Мак-Дермотт.

Так как до этого в «Шампуне» у меня была всего одна прическа, мне это казалось простейшей работой. Берешь парик, немножко причесываешь, закрепляешь заколками — и вуаля, прическа готова. Что может быть проще? Но эта простейшая задача оказывается немного труднее, если задуматься, что прическу принцессы Леи будут носить маленькие девочки, трансвеститы и семейные пары во время сексуальных ролевых игр, как в телешоу «Друзья». Здесь гораздо больше ответственности, чем кажется на первый взгляд. Конечно, это невозможно было предсказать. Так что Пэт попыталась сделать то, что от нее просили, — необычную прическу, которую могла бы носить девятнадцатилетняя девушка в роли принцессы. Пэт была родом из Ирландии и говорила с чудесным ирландским акцентом, из-за которого (или благодаря которому, в зависимости от доброты утра) вместо «фильм» она говорила «филм». Еще она называла меня «моя дорогая» или «моя любимая девочка»: «Разве это не чудесный филм, моя любимая девочка?» или «Кто же, как не моя дорогая девочка и эта безумная прическа, которую я делаю ей каждый божий день для нового филма, который они снимают».

Харрисон Форд и Кэрри Фишер

Сомневаюсь, что последняя фраза была адресована мне, но могла бы быть, и я не слышала ничего мудрее. Приехав в столь ранний час, я — простая девчонка с еще влажными растрепанными волосами, одетая в самую некрасивую футболку, которую только можно было выбрать, — неизменно засыпала в кресле у гримера, роняя голову себе на плечо, и просыпалась два часа спустя, волшебным образом преобразившись из «Кто это, черт возьми?» в величественную и могущественную Ее Высочество принцессу Лею Органу, первоначально принцессу Альдераана, а потом уже каждого места, какого только пожелает.

С моим внешним видом в «Звездных войнах» были бесконечные проблемы. Настоящие проблемы, а не те, которые ты выдумываешь, чтобы люди подумали, что ты скромничаешь, потому что в душе считаешь себя очаровательной. То, что я видела в зеркале, по-видимому, отличается от того, что видели многие мальчики-подростки. Если бы мне было известно о каждом акте мастурбации, который я провоцирую... ну это было бы ужасно странно, с какой стороны ни взгляни, и я рада, что мне не было об этом известно. Но когда мужчины, которым за пятьдесят и моложе — любви все возрасты покорны, но не в любом возрасте это законно, — когда они подходят ко мне и говорят, что я их первая любовь, то у меня возникают, скажем, смешанные чувства. Почему они так легко влюблялись в меня тогда и почему им так трудно влюбляться в меня сейчас?

Огромные наушники из волос

Я тогда понятия не имела, сколько времени проведу с Пэт. Она была первой, кого я видела утром, и последней, кого я видела вечером. Но именно наша утренняя встреча была самым интимным моментом. Укладка волос занимала два часа, и мы провели невероятное количество времени за пустыми разговорами. Неловкое молчание — это кошмар. Это самая худшая часть общения. Конечно, можно включить музыку и сидеть или стоять, улыбаясь в пустоту и притворяясь, что тебе и так хорошо, но...

Кэрри Фишер

Мне показали эскизы прически, которые Пэт должна использовать в качестве руководства. Я в ужасе посмотрела на нее, примерно с тем же выражением, с каким смотрела на эскизы металлического бикини. Того самого, которым я задушила Джаббу (лично у меня это любимый момент за всю фильмографию), и вам советую испытать подобное: представьте что-то, что в вашем воображении похоже на гигантского космического слизняка, прикончите его и отпразднуйте победу. Эта техника чудесно работает, когда мне становится плохо от своих собственных фотографий в этих огромных наушниках из волос.

Итак, Пэт показала мне разные экзотические прически — от русских княгинь до шведских горничных. Я смотрела на картинки и начала беспокоиться. Тогда еще не было Леди Гаги, на которую можно было бы равняться.

— И я их все буду носить?

Пэт сочувственно улыбнулась.

— Не все. Только одну. И я уверена, они не захотят, чтобы ты носила прическу, которая тебе не нравится.

Сомневаюсь. Звучит как какие-нибудь знаменитые последние слова.

— Ты слишком сильно беспокоишься, — засмеялась Пэт и погладила меня по волосам.

Мы просматривали картинку за картинкой, и на каждой была прическа, которая лучше всего смотрелась бы с башмаками, фартуком и белыми манжетами. Прическа, которую могла бы сделать дочь ацтекского вождя в день свадьбы. Кольца из косичек, завитые локоны и башни из париков. Я печально смотрела в зеркало, наблюдая, как эти прически меняют мое лицо примерно так же, как кривые зеркала.

— Это не прическа, а какая-то катастрофа.

Пэт вежливо смеялась, принимая мои слова за шутку, и неустанно расчесывала, закалывала, брызгала лаком и взбивала волосы. И с каждой новой прической я вставала перед зеркалом, смотрела на свое лицо и отчаянно старалась примириться со своим внешним видом. Выглядела ли я очаровательно со своими пухлыми щечками? Конечно. Сейчас, с расстояния всех прожитых лет, я прекрасно это вижу, но все мы лучше смотримся на расстоянии.

Харрисон Форд, Марк Хэмилл и Кэрри Фишер на съемках

В конце концов мы пришли к варианту с огромными наушниками из волос.

— Ну что думаешь, дорогая? Скажи честно. Тебе придется носить эту прическу какое-то время.

Она и понятия не имела какое.

— Нормально, — выдавила я. — Я хочу сказать, она нравится мне больше остальных! В смысле без обид, но...

— Да ну, брось, дорогая. Без обид. Я просто пытаюсь сделать, как они хотят, хотя и не уверена, насколько сильно они этого хотят.

— А можно сделать как-нибудь... проще, что ли? То есть зачем из волос делать такое... ну, понимаешь...

— Это филм про космос, моя дорогая, мы не можем позволить тебе скакать по съемочной площадке с каким-нибудь — как это называется? — хвостиком (и тут она дернула меня за мой хвостик!) и с челочкой, правда?

Я промолчала.

Мне показалось, что оставить обычный хвостик после всех этих косичек и шиньонов не то что хорошо, но хотя бы приемлемо.

— Правда! Так что давай соберем все свои силы и устроим настоящее маленькое шоу, ладно?

— Ладно, — бросила я.

— Пойдем туда и выбьем из них, — Пэт посмотрела на меня и широко улыбнулась. — Чтоб меня два раза, и еще яблочного пюре, будьте добры.

И мы отправились на площадку: Пэт выглядела невозмутимо и решительно со своими серебристыми волосами и ясными голубыми глазами, а мне не хватало только платья альпийской крестьянки, башмаков и козы, чтобы сыграть в «Звуках музыки». Мы подошли к группе бродячих менестрелей... шучу, конечно. Лучше бы это были бродячие менестрели или бродячие кто угодно, лишь бы не эти трое: первый ассистент режиссера Дэвид Томблин, продюсер Гэри Куртц, который, похоже, улыбался где-то внутри своей модной бороды, и Джордж.

— Хорошо, — все, что сказал Джордж. Дэйв Томблин озвучил мнение всей группы, когда повторил то же самое, что говорил про каждую из шести прошлых катастроф у меня на голове:

— Думаю, эта довольно...

— Выигрышная! — закончил за него Гэри.

— Что ты сама думаешь? — спросил меня Джордж. А теперь напомню, что я не похудела на пять килограммов и была уверена, что в любую минуту они это заметят и уволят меня еще до начала съемок. Поэтому я ответила:

— Мне нравится!

Кэрри Фишер. «Дневник принцессы Леи. Автобиография Кэрри Фишер». М.: «Эксмо», 2017

Источник